Поднявшись на ноги, Герсен вышел на площадь, старательно изобразил, что ищет кого-то, разглядывая столы, после чего приблизился к юноше, за которым он следил, и бесцеремонно уселся рядом: «Меня зовут Джейд. Бель-Рук упоминал обо мне. План изменился. За ним следят враги, он не хочет оставаться на виду. Тебе придется работать со мной. Сколько акций ты уже собрал?»

«Пока что шестнадцать».

«Как тебя зовут?»

«Меня прозвали Дельфином». Молодой человек указал на дарша, передавшего ему акции: «А это Бартельман».

«Хорошо! Бартельман, сходите, найдите для нас остальные акции».

Бартельман не торопился повиноваться: «Легко сказать! Меня принимают либо за дурака, либо за пройдоху-спекулянта. Может пострадать мое достоинство».

«Что унизительного в том, чтобы платить настоящими деньгами за прогоревшие акции?»

«Они еще не прогорели, если кто-то согласен за них платить. Таково всеобщее мнение — уже ходят слухи, что кое-кому снова понадобился «Котцаш»».

«Так предложите им больше денег! Дельфин, дай ему больше денег».

Дельфин неохотно отсчитал двадцать СЕРСов. Между тем, Герсен взял у него акции, сложил их и засунул за пазуху.

«Деньги кончаются! — пожаловался Дельфин. — Рук сказал, что даст больше денег, когда я принесу ему акции».

«О деньгах я позабочусь», — успокоил его Герсен. Развернув список, подготовленный Джеханом Аддельсом, Герсен сказал: «Некому Лампетеру принадлежат восемьдесят девять акций. Найдите его как можно скорее и купите его акции по самой низкой возможной цене».

«Он не отдаст их за двадцать СЕРСов, — угрюмо отозвался Бартельман. — Кроме того, как насчет моих комиссионных?»

Герсен вручил ему десять СЕРСов из своего кармана: «Принесите мне восемьдесят девять акций, и вы получите от меня комиссионные».

Бартельман скептически пожал плечами и удалился.

Герсен повернулся к Дельфину: «Помни, что теперь ты будешь работать только со мной. Ни в коем случае не приближайся к Бель-Руку и не говори с ним! Если ты это сделаешь, это очень не понравится Коршуну. Ты меня понимаешь?»

«Прекрасно понимаю».

«Если заметишь Бель-Рука, не попадайся ему на глаза, держись от него подальше. Все его дела теперь ты будешь вести через меня».

«Я уже все понял!»

Появился еще один курьер Дельфина с девятью акциями. Дельфин передал ему десять СЕРСов из денег Бель-Рука и отправил на дальнейшие поиски. Теперь у Герсена было 2025 акций; нужно было собрать еще 386.

Курьеры возвращались один за одним — в совокупности им удалось собрать еще сорок девять акций. Бартельман тоже вернулся, но явно в подавленном настроении. «Слухами земля полнится! — неприязненно сообщил он. — Все уже что-то почуяли, никто не хочет продавать. А те, кто продал, теперь разозлились. Называют меня мошенником и требуют, чтобы я вернул их акции».

«Это невозможно, — сказал Герсен. — Как насчет Лампетера?»

«Вот он сидит, под беседкой Вальта, пиво пьет! — Бартельман указал на другую сторону площади. — Старик с горбатым носом. Он говорит, что продаст акции только по номинальной стоимости».

«По номинальной стоимости? Мы столько не платим за бесполезные бумажки».

«Объясняйте это ему сами».

«Я так и сделаю, — Герсен снова просмотрел свой список. — Вы знаете Федора Диаманта?»

«Его все знают».

«Он — владелец двадцати акций. Найдите его и, если это возможно, купите его акции. Если он не захочет продавать, приведите его сюда».

Герсен прошел по площади к беседке Вальта и приблизился к старику с горбатым носом: «Вы — Лампетер?»

«Он самый. А ты, как я вижу, искиш?»

«Конечно, я — искиш. Для развлечения я коллекционирую бесполезные ценные бумаги — считайте это капризом инопланетного чудака. Вам зачем-то нужны акции фонда «Котцаш»?»

«Зачем они могут быть нужны?»

«В таком случае, может быть, вы мне их отдадите? Я мог бы даже что-нибудь за них приплатить — скажем, десять СЕРСов за все, что у вас есть».

Лампетер потянул себя за нос и одарил Герсена широкой беззубой ухмылкой: «Опыт показывает, что, если кто-нибудь хочет что-то купить, значит, этот товар чего-то стоит. Я продам акции «Котцаша» по той цене, по которой я их приобрел — не меньше».

Герсен изобразил изумление: «Это ни в какие ворота не лезет!»

«Поживем — увидим. Если я их продам по полной цене, значит, я прав. Если нет — все останется, как прежде. Что я могу потерять?»

«Вы носите акции с собой?»

«Конечно, нет! До сих пор я был уверен, что они мне никогда не пригодятся».

«Давайте за ними сходим. Если вы обещаете никому ничего не говорить о нашей сделке, я заплачу вам восемьдесят девять СЕРСов».

«Восемьдесят девять? Такое предложение граничит с оскорблением! Ты пытаешься меня надуть на две тысячи СЕРСов!»

«Лампетер, посмотрите на меня внимательно! Кого вы видите?»

Лампетер, поглотивший уже несколько горшков пива, обратил на Герсена помутневший взор: «Вижу зеленоглазого искиша — либо мошенника, либо сумасшедшего».

«Считайте меня сумасшедшим. А теперь спросите себя: как часто на протяжении тех немногих лет, какие вам осталось прожить, сумасшедший искиш будет предлагать вам настоящие деньги за бесполезный мусор?»

«Не сомневаюсь, что такой случай больше не представится. Именно поэтому мне следует использовать этот случай с максимальной выгодой».

«В данном конкретном случае вы не получите больше двух СЕРСов за акцию».

«Плати полную цену — или ничего не получишь!»

Герсен развел руками, признавая поражение: «Я заплачу четверть номинальной стоимости, и это мое последнее слово. У меня нет с собой бесконечного запаса наличных».

Лампетер допил пиво, поставил на стол чугунный горшок и поднялся на ноги: «Пойдем. Конечно, ты меня надул, но я больше не могу терять время». Покачиваясь и волоча ноги, старик побрел по тропе, ведущей через густые заросли, и остановился у темного входа в маленькую граздь: «Одну минуту!» Он скрылся внутри и вернулся с засаленным конвертом в руках: «Вот эти акции. Где деньги?»

Герсен взял конверт, вынул акции и пересчитал их: восемьдесят девять штук. «Хорошо! — сказал он. — Следуйте за мной — я не ношу с собой столько денег».

Герсен отвел старика к колодцу на окраине и — сквозь водяную завесу — к «Трепетнокрылому Фантамику». Открыв замок входного люка, он пригласил Лампетера подняться по трапу. Старик взглянул на него с подозрением: «Куда ты меня хочешь заманить?»

«Никуда. Не хочу платить вам здесь, под палящим солнцем».

«Тогда поторопись. Пиво уже выветривается у меня из башки».

В корабле Герсен открыл ящик Кахуса, конфискованный у Бель-Рука в Прорехе Джамиля: «Четверть номинальной стоимости восьмидесяти девяти акций соответствует 223 унциям дуодециматов».

Лампетер ворчливо заявил, что предпочитает наличные, но Герсен не обращал внимания на возражения. Отвесив 223 унции черного песка, он засыпал его в канистру и передал Лампетеру: «Считайте, что вам повезло».

«Любопытно все-таки! — пробормотал старик. — Почему ты платишь полновесной черной массой за макулатуру, которую я уже собирался выбросить?»

Герсен подсчитал в уме: «Мне нужны еще как минимум 248 акций. Найдите их для меня, и я объясню, зачем они мне нужны».

«Ты заплатишь черным песком?»

«Заплачу, но не четверть полной цены. У меня не найдется столько дуодециматов».

«Не знаю, удастся ли собрать столько акций в Динкельстоне. И все же, пойдем, вернемся в беседку Вальта. Возьми с собой этот сундук. Посмотрим, что можно будет сделать. У моего приятеля Джеуса есть десяток-другой таких акций. Может быть, он согласится их продать».

«Приведите своего приятеля в пивной сад напротив беседки Вальта — мне нужно оставаться там». Герсен расстался с Лампетером и вернулся к Дельфину. К тому времени курьерам молодого человека удалось собрать, в совокупности, всего тридцать одну акцию — Герсен прибрал их к рукам. Бартельман, однако, привел с собой толстого коротышку с круглыми черными глазами и носом, напоминавшим клюв попугая. «Это Жирный Одо, — представил спутника Бартельман. — У него с собой пятнадцать акций «Котцаша»».