Покинув квартиру в Соборе, Герсен прошелся размашистыми шагами на север по парадной аллее Оранжереи — занимавшего восемь гектаров английского парка, наименование которого вводило в заблуждение, так как среди множества аккуратно подстриженных деревьев этого парка не было ни одного апельсинового: здесь преобладали тис, липы и туземное стеклозеленое дерево.

Выйдя на Большую Эспланаду, Герсен повернул на восток, огибая берег озера, и перешел по мощеной дамбе к Эстремонту — занимавшему остров массивному сооружению из серебристо-серого порфира, состоявшему из четырех ступенчатых ярусов и увенчанному четырьмя высокими угловыми башнями и центральным куполом. В Юстициарии Герсен навел некоторые справки, после чего, погрузившись в задумчивость, вернулся в Собор.

Поднявшись к себе в кабинет, он взял бумагу и перо и тщательно подготовил хронологический список событий, после чего затратил не меньше времени на его проверку. Закончив, он включил видеофон и вызвал Джехана Аддельса.

«Сегодня, — сказал Герсен, — вы изложили, в общих чертах, порядок действий, возможных в отношении звездолета «Эттилия Гаргантюр»».

«Я выдвинул не более чем гипотетическое предположение, — возразил Аддельс. — Весь замысел разваливается, как карточный домик, как только мы сталкиваемся с Эстремонтом. Окружной провозглашатай никогда не вынесет решение в нашу пользу».

«Вы занимаете слишком пессимистическую позицию, — спокойно отреагировал Герсен. — Случаются странные вещи, суды непредсказуемы. Будьте добры, действуйте согласно моим указаниям. Скупите акции «Банка Куни» и сразу же учредите его местное подразделение. Затем, как только откроются люки звездолета «Гаргантюр», подайте в суд все возможные иски, ходатайства и тому подобное».

«Как вам будет угодно».

«Учитывайте, что мы имеем дело с людьми, которые, мягко выражаясь, плевать хотели на юридическую ответственность. Убедитесь в том, что звездолет никуда не улетит. Проследите за тем, чтобы повестки и уведомления вручались в сопровождении целого отряда полиции, причем вся команда корабля должна оставаться в городе. Отключите двигатели, запломбируйте их соединения замками, взрывающимися при попытке вскрытия без применения известного вам кода, откройте люк грузового трюма и закрепите его цепями в этом положении. После этого расставьте вокруг звездолета надежную, опытную охрану, причем как минимум шесть вооруженных охранников должны находиться на посту в любой момент времени. Я хочу сделать все возможное для того, чтобы это судно оставалось на приколе в Рат-Эйлеанне».

Аддельс попытался любезно пошутить: «Я переселюсь в каюту капитана и буду охранять корабль изнутри».

«Для вас у меня другие планы, — возразил Герсен. — Вы не отделаетесь так легко».

«Не забывайте, что иск подлежит рассмотрению Межпланетным судом права справедливости. А ближайшее заседание этого суда состоится только через несколько месяцев, в зависимости от расписания».

«Мы хотим, чтобы у владельца было время явиться в суд, — сказал Герсен. — Иск должен содержать, в частности, обвинения в преднамеренном преступном умысле, в преступном сговоре и в преднамеренном систематическом мошенничестве в межпланетных масштабах — обвинения, которые может опровергнуть только владелец корабля, лично явившийся в суд».

«Он пришлет адвокатов, заявляющих о безосновательности таких обвинений. Председатель суда откажется рассматривать дело, и вам останется только подметать зал заседаний».

«Дорогой и уважаемый Аддельс! — покачал головой Герсен. — Вы очевидно не понимаете мои намерения — что, впрочем, только к лучшему».

«Именно так, — бесцветным тоном отозвался Аддельс. — Я не хочу даже строить какие-либо предположения относительно ваших намерений».

Через месяц Герсен снова встретился с Джеханом Аддельсом на смотровой площадке Панорамы Фрастера.

После полудня туман над утесами Дунвери поредел и цеплялся за скалы только отдельными клочками; в холодном зареве Веги пейзаж приобрел суровое величие.

Так же, как раньше, Герсен поднялся по тропе, ведущей из Садов Ффоллиота на западной окраине Рат-Эйлеанна. Когда машина Аддельса неторопливо подъехала к стоянке, Герсен уже стоял, облокотившись на перила площадки.

Аддельс перешел через дорогу, присоединился к Герсену и многозначительно произнес: «Звездолет «Гаргантюр» приземлился. Документы вручены. Капитан громко возмущался и попытался тут же вернуться в космос. Его вывели из корабля и обвинили в попытке побега с целью уклонения от явки в местный суд. В настоящее время он находится в предварительном заключении. Все меры предосторожности приняты. Капитан сообщил о происходящем в главное управление владельца». Аддельс, которому к этому времени уже были известны все подробности проекта Герсена, все еще находился в некотором замешательстве: «Кроме того, капитан нанял адвоката, известного своей компетентностью — он вполне может нанести нам огромный ущерб».

«Будем надеяться, что достопочтенный председатель Межпланетного суда разделит нашу точку зрения при ближайшем рассмотрении дела».

«Вы шутите! — прорычал Аддельс. — Будем надеяться, что пребывание в Карцере по обвинению в возбуждении явно необоснованного иска покажется вам не менее забавным».

Глава 3

Из тома I энциклопедического труда «Жизнь» барона Бодиссея Невыразимого:

«Если, как утверждает философ Гринтхольд, религиозные верования можно считать психическими заболеваниями, то религиозные войны следует рассматривать как вызванные этими заболеваниями язвы и опухоли, отравляющими весь организм человеческого сообщества. Из всех вооруженных конфликтов религиозные войны — самые отвратительные, так как их конечная цель заключается не в приобретении каких-либо материальных выгод, а всего лишь том, чтобы одни люди могли навязать другим произвольный символ веры.

Немногие такие войны превосходят своими абсурдными излишествами Первые мировые войны на Алоизии. Первоисточником конфликта, насколько нам известно, послужил блок священного белого алебастра, который алоизианцы намеревались использовать при строительстве Храма св. Бражника, тогда как амброзианцы настаивали на том, что он был предназначен для Храма св. Ревуна. Решающая битва на Верещатнике Рудьера — эпизод, выходящий за рамки человеческого воображения. Место действия: туманный, топкий альпийский луг в горах Мурнана. Время действия: вечер, по небу несутся обрывки туч, бледные лучи Веги озаряют заросли вереска ползущими пятнами света. В верховьях луга выстроился отряд изможденных амброзианцев в плещущих на ветру бурых рясах, с кривыми посохами, вырезанными из коррибского тиса. Ниже собралась более многочисленная братия алоизианцев: приземистые, коротконогие, дородные, с округлыми животами и предписанными уставом козлиными бородками и хохлами на бритых головах, они вооружились кухонными ножами и садовым инструментом.

Брат Виниас издает клич на неизвестном наречии. Амброзианцы с истерическими воплями бегут прыжками вниз по склону и набрасываются на алоизианцев, как одичавшие безумцы. Исход битвы остается сомнительным на протяжении часа — ни одна из сторон не преобладает. С заходом Веги амброзианский рогодув, согласно непреложному уставу ордена, исполняет додекафонический призыв к вечерне. Неукоснительно соблюдая ежедневный обряд, амброзианцы, все, как один, опускаются на колени в молитвенных позах. Алоизианцы немедленно приступают к кровавой работе и уничтожают армию амброзианцев прежде, чем наступает время их собственного вечернего богослужения. Так завершилась знаменитая битва на Верещатнике Рудьера.

Немногие уцелевшие амброзианцы, сменив рясы на мирскую одежду, крадучись вернулись по ночным улицам Старого города. Со временем они стали купцами, пивоварами, трактирщиками, антиквариями, ростовщиками и даже, вероятно, представителями других, не столь респектабельных профессий. Торжествующий Алоизианский орден, однако, распался на протяжении следующего столетия; с тех пор о былом религиозном пыле монахов напоминают лишь некоторые замысловатые традиции. Храм св. Бражника стал Собором — самой великолепной и вместительной гостиницей в системе Веги. А от Храма св. Ревуна осталась только скорбная груда поросших мхом камней».