Некоторое время Герсен молча разглядывал ее, потом спросил: «Ты хочешь есть?»

Она кивнула.

«Пойдем!»

В ресторане неподалеку девушка ела с аппетитом, устранившим всякие сомнения Герсена по поводу ее здоровья.

«Наварт называет тебя «Зан-Зу». Тебя действительно так зовут?» — спросил Герсен

«Нет».

«Как тебя зовут на самом деле?»

«Не знаю. Не думаю, что меня как-нибудь зовут».

«Как так? У тебя нет имени? У каждого есть какое-нибудь имя».

«У меня нет».

«Где ты живешь? С Навартом?»

«Да. С тех пор, как себя помню».

«И он никогда тебе не говорил, как тебя зовут?»

«Он называл меня по-всякому, то так, то эдак, — с некоторым ожесточением отозвалась девушка. — По мне так лучше, если у меня не будет никакого имени. Тогда я могу быть кем угодно, правда?»

«Кем бы ты хотела быть больше всего?»

Девушка обожгла Герсена язвительным взглядом и подернула плечами. «Болтливостью она не отличается!» — подумал Герсен.

Девушка внезапно спросила: «Почему вы мной интересуетесь?»

«По нескольким причинам. Некоторые из них трудно объяснить, другие очень просты. Прежде всего, ты привлекательна».

Зан-Зу задумалась, словно на ее рассмотрение предложили какую-то головоломку: «Вы правда так думаете?»

«Разве тебе никто об этом не говорил?»

«Нет».

«Странно!» — подумал Герсен.

«Я почти не разговариваю ни с мужчинами, ни с женщинами. Наварт предупреждает, что это опасно».

«В чем заключается опасность?»

«Работорговцы охотятся на девушек. А я не хочу попасть в рабство».

«Понятное нежелание. А меня ты тоже боишься?»

«Немножко».

Герсен подозвал официанта. Посоветовавшись с ним, он заказал большой кусок вишневого торта, погруженный во взбитые сливки; этот величественный десерт поставили под самым носом Зан-Зу из города Эриду.

«А теперь скажи мне, — продолжал Герсен, — ты училась в школе?»

«Иногда». Она пояснила, что Наварт возил ее с собой по всему миру — в отдаленные поселки, на труднодоступные острова, в пасмурные города Скандинавии, на курорты Синкьянга, в Левант. Время от времени он нанимал домашнего учителя, порой она проводила несколько месяцев в каком-нибудь необычном интернате, а по большей части просто читала книги из библиотеки Наварта.

«Неортодоксальное образование», — заметил Герсен.

«Мне оно вполне подходит».

«Кем тебе приходится Наварт?»

«Не знаю. Он всегда был со мной. Иногда он... — она замялась. — Иногда он добрый, а иногда мне кажется, что он меня ненавидит.... Я его не понимаю, но это не так уж важно. В конце концов, Наварт есть Наварт».

«И он никогда не упоминал о твоих родителях?»

«Никогда».

«А ты его спрашивала?»

«О да! Несколько раз. Когда Наварт не слишком пьян, он становится красноречив: «Афродита вышла из пены морской! Лилит была сестрой древнего бога! В Арренис проснулась жизнь, когда молния ударила в куст шиповника!» Наварт предлагает мне самой выбрать миф моего происхождения».

Герсен слушал — история девушки одновременно удивляла и забавляла его.

«Когда Наварт пьян — или возбужден вдохновением — он рассказывает больше, но я понимаю его еще меньше. Он говорит о каком-то полете. «Куда мы полетим?» — я его спрашиваю. Но он молчит. Я знаю, что он имеет в виду что-то страшное... Я не хочу никуда лететь».

Девушка замолчала. Герсен не преминул заметить, что беседа нисколько не помешала ей атаковать торт с завидной энергией.

«Наварт когда-нибудь упоминал при тебе человека по имени Виоль Фалюш?»

«Может быть. Я не прислушивалась».

«Фогель Фильшнер?»

«Нет... Кто это такие?»

«Это один и тот же человек. Он пользуется разными именами. Ты помнишь субъекта, стоявшего за стойкой бара в кафе «Небесная гармония»?»

Зан-Зу опустила взор в чашку с кофе и медленно, задумчиво кивнула.

«Кто это был?»

«Не знаю. Почему вы спрашиваете?»

«Потому что ты решила к нему подойти».

«Да. Я знаю».

«Почему? Он же тебе не знаком?»

Девушка вертела чашкой то в одну сторону, то в другую, следя за маленькими водоворотами темной жидкости: «Это трудно объяснить. Я знала, что он на меня смотрит. Он хотел, чтобы я к нему пришла. Наварт привел меня туда. И вы тоже. Мне казалось, что все вокруг хотели, чтобы я ушла к этому человеку. Как будто... как будто меня приносили в жертву. У меня в голове кружился какой-то туман. Пол качался под ногами. Может быть, я просто выпила слишком много вина. Но я хотела, чтобы все это кончилось. Если в этом заключалась моя судьба, я хотела ее узнать... Но вы меня не пустили. Больше я почти ничего не помню. И я...» Она прервалась и перестала вертеть чашку: «Я знаю, что вы не хотите мне зла».

Герсен ничего не ответил. Зан-Зу робко спросила: «Вы же не хотите мне зла?»

«Нет. Ты закончила?»

Они вернулись на баржу Наварта, где было все так же пусто.

«Где Наварт?» — спросил девушку Герсен.

«Готовит свой банкет. Он ужасно волнуется и бегает кругами. С тех пор, как вы появились, все стало по-другому».

«А когда меня увели вчера вечером из кафе «Небесная гармония», что там произошло?»

Зан-Зу нахмурилась: «Был разговор. У меня в глазах плясали огни, оранжевые и зеленые, смутные. Тот человек подошел к нашему столу и стоял, глядя на меня сверху. Он говорил с Навартом».

«Ты на него смотрела?»

«Нет. Кажется, нет».

«Что он говорил Наварту?»

Зан-Зу покачала головой: «У меня в ушах был какой-то шум, будто вода наливалась в ванну — или, может быть, ревел ураганный ветер. Я ничего не слышала. Этот человек прикоснулся к моему плечу».

«И после этого — что случилось?»

Зан-Зу поморщилась: «Не помню... Не могу вспомнить».

«Она наклюкалась в зюзю, вот что случилось! — закричал ворвавшийся в гостиную Наварт. — А вы что делаете на моей барже, в моем доме, так называемый господин Лукас?»

«Я пришел проверить, каким образом вы тратите мои деньги».

«Все как прежде. А теперь уходите немедленно».

«Терпение, терпение! — успокоил его Герсен. — Негоже так разговаривать с человеком, который заплатил за починку вашей баржи».

«После того, как вы заплатили за то, чтобы ее продырявили? Вот так штука! Где это видано? После этого вы еще шутить изволите?»

«Насколько мне известно, в молодости вы тоже любили устраивать возмутительные шутки, почище моей».

«Почему только в молодости? — буркнул Наварт. — Вся моя жизнь — одно сплошное издевательство!»

«Как продвигается устройство банкета?»

«О, это будет поистине поэтический эпизод, шедевр экзистенциального самовыражения! Лучше всего было бы, если бы вас за этим ужином не было, так как...»

«О чем вы говорите? Я заплатил за банкет! Если меня не приглашают, возвращайте деньги».

Наварт капризно бросился на стул: «Я так и знал, что вы займетесь вымогательством».

«Ваши опасения оправдались. Где состоится банкет?»

«Все соберутся в поселке Куссинес, в тридцати километрах к востоку отсюда. Сбор точно в два часа пополудни, перед входом в гостиницу. Вы должны одеть костюм арлекина и маскарадную маску».

«Виоль Фалюш придет?»

«Придет, придет! Разве я не выразился достаточно ясно?»

«Не совсем. Все будут в масках?»

«Естественно».

«Как я распознаю Виоля Фалюша?»

«Что за вопрос? Как его можно не узнать? Он излучает черную ауру! От него исходит эманация ужаса».

«Эти свойства вполне могут быть очевидны, — согласился Герсен. — Тем не менее, по каким другим признакам можно было бы установить его личность?»

«Вам придется разобраться на месте. В данный момент я сам не знаю».

Глава 8

За десять минут до назначенного времени Герсен запарковал арендованный аэромобиль на лугу в окрестностях Куссинеса и направился к гостинице. Плащ скрывал его костюм арлекина; маскарадную маску он положил в карман.