Представители оборонного форта удалились; «Трепетнокрылый Фантамик» стал быстро спускаться к Метелю — торжественной и величественной сфере, пестрящей в лучах Кóры бархатными темно-синими и зелеными тонами. В стороне проплыла луна Шанитра — угловатый пепельно-серый комок пемзы, на разведку и разработку недр которого, какова бы ни была их ценность, Герсен отныне приобрел исключительные права.

Подчиняясь диспетчерским командам, автопилот направил звездолет Герсена к Тванишу, единственному городу на Метеле, и опустил его на выделенную Герсену площадку поля местного космопорта.

Герсен прибыл на Метель в середине дня. Иллюминаторы озарились ясными, вечно утренними лучами Кóры, но здесь в них не было яростной жгучести, ощущавшейся на Дар-Сае. Герсен спустился на землю Метеля — мира Джердианы Чансет.

На западе, где находился центр Тваниша, возвышались группы сооружений из стекла и бетона, отклонявшихся наподобие лепестков от одной или нескольких опор, что создавало противоречивое впечатление воздушной устойчивости. За ними возвышались лесистые холмы: Льяларкно. К северу простирались возделанные поля и сады, к югу — ухоженные луга с рассеянными по ним огромными старыми деревьями, волнообразно поднимавшиеся к длинному невысокому хребту древних гор.

«Безмятежный, приятный ландшафт!» — подумал Герсен. Он пересек взлетное поле по дорожке из спеченного шлака, ведущей к космическому вокзалу — многоугольному сооружению из черного металла и стекла, с высокой диспетчерской башней посередине. Следуя указателям, Герсен направился к стойке, где служащий в униформе ввел его личные данные в компьютер, после чего на дисплее служащего погас желтый индикатор — по-видимому, тем самым были завершены формальности, начавшиеся при посещении звездолета орбитальными инспекторами.

В вагоне общественного транспорта Герсен доехал до центра города. В «Коммерческом отеле» ему предложили номер с ванной, вполне соответствовавший его потребностям. Прежде всего его беспокоило отсутствие наличных денег. Позвонив по телефону, он связался с местным представителем банка «Куни», немедленно направился к нему и получил тысячу СЕРСов по аккредитиву.

В киоске Герсен купил карту города и присел за столиком на тротуаре, у ближайшего кафе. Официантка вышла взять заказ. Герсен указал на столик, за которым сидел человек с высоким бокалом, наполненным чем-то бледно-зеленым и пенистым: «Что пьет этот господин?»

«Это наш «Косоглазый пунш», сударь: фруктовый сок с крепким сладким араком и вислоягодным ромом, охлажденный и взбитый».

«Принесите мне то же самое», — сказал Герсен и откинулся на спинку стула, чтобы понаблюдать за обитателями Тваниша. Здесь встречались главным образом полукровки: люди всевозможных рас и типов, носившие, однако, сходные костюмы — пиджаки приглушенных расцветок, в темную вертикальную полоску, и черные брюки или черные юбки. Такая однородность одежды создавала эффект общей формальности и пунктуальности. Время от времени попадались инопланетяне: торговые агенты, представители фирм и, гораздо реже, туристы. Герсен заметил также даршей в светло-бежевых бриджах и белых рубашках или в свободных белых костюмах, напоминающих пижамы, а также метленов, отличавшихся от других темными волосами и светло-оливковой кожей, одеждой, а также не поддающейся определению непринужденностью манер. «Любопытная смесь человеческих разновидностей!» — подумал Герсен.

Официантка принесла охлажденный бокал «Косоглазого пунша».

Герсен раскрыл карту города — насколько можно было судить, не очень большого города. Улицы Тваниша были подробно изображены и четко обозначены, тогда как область за западной окраиной, то есть Льяларкно, отличалась полным отсутствием деталей. Местонахождение жилищ метленов и ведущих к ним дорог, судя по всему, не надлежало раскрывать любопытствующим взорам вульгарных туристов и дельцов. Герсен едва заметно пожал плечами. Его мало беспокоило тщеславие метленов.

«Косоглазый пунш» Герсену понравился. Он подал знак, и официантка принесла еще один бокал. «Второго бокала должно быть достаточно для удовлетворения ваших потребностей, сударь, — серьезно сказала официантка. — Это крепкий напиток, и приезжие часто не понимают, как сильно он действует, пока не пытаются встать из-за стола. Пунш такого рода у нас некоторые называют «залогом искупления», потому что лица, употребляющие его в неумеренных количествах, начинают вести себя буйно, в связи с чем их приходится наказывать».

«Благодарю за предупреждение, — отозвался Герсен. — И как наказывают таких буянов?»

«Это зависит от серьезности правонарушения, но им нередко зажимают в колодки руки и ноги, после чего детям позволяют кидаться в них мягкими фруктами — к сожалению, часто гнилыми и заплесневевшими, — девушка с отвращением подернула плечами. — Я ни в коем случае не хотела бы, чтобы меня выставили таким образом на позор».

«У меня тоже нет такого желания, — заверил ее Герсен. — Не могли бы вы принести мне телефонный справочник?»

«Разумеется, одну минуту».

Перелистывая страницы, Герсен сразу нашел телефонный номер инвестиционного фонда «Котцаш», находившегося, согласно справочнику, в Башне Скохуна.

Герсен снова подозвал официантку и уплатил по счету: «Где находится Башня Скохуна?»

«Ее можно заметить отсюда, сударь — она по другую сторону парка. Видите здание с высоким центральным порталом? Это и есть Башня Скохуна».

Прогулявшись по парку, Герсен приблизился к Башне Скохуна — восьмиэтажному сооружению с перекрытиями из белого бетона и стеклянными стенами. Опорами служили четыре колонны из черного металла — местная архитектура ничем не напоминала граздь Диндара в Сержозе. Для потерпевшей банкротство несостоятельной корпорации, такой, как фонд «Котцаш», содержание представительства в Башне Скохуна казалось неожиданно роскошным капризом. Откуда-то должны были взяться деньги. Возможно, Паншо использовал сумму страхового возмещения за звездолет «Эттилия Гаргантюр» — или поступления от продажи краденых дуодециматов?

Герсен пересек широкий проспект и зашел в вестибюль на первом этаже — окруженное стеклом пространство между четырьмя колоннами. В перечне арендаторов было указано, что контора инвестиционного фонда «Котцаш» занимала номер 307 на третьем этаже. Герсен рассмотрел доступные возможности. Он мог явиться в представительство «Котцаша» и заявить о своем праве контролировать операции фонда — прямолинейное вмешательство не могло не привлечь внимание Ленса Ларка. Оправдывался ли риск такого подхода его преимуществами? В любом случае приходилось действовать, пока Паншо не узнал о смерти Бель-Рука, то есть в течение ближайших нескольких часов.

Часть вестибюля занимало коммерческое бюро арендодателя. Герсен зашел туда и обнаружил тощего, как хлыст, полукровку с проницательным жестким лицом и бдительными черными глазами, в общепринятом тванишском костюме — черных брюках, пиджаке в черную, коричневую, глуховато-горчичную и каштановую полоску и черных ботинках. Латунная табличка на стойке гласила: «Удольф Тестель, управляющий».

Герсен представился в качестве выездного представителя банка «Куни».

«Мы серьезно рассматриваем возможность аренды помещения для нашего представительства в Тванише, — самым торжественным тоном заявил Герсен. — Мне потребовалась бы надлежащим образом оборудованная контора с вызывающим уважение адресом в деловой части города».

«Мы будем рады удовлетворить любые ваши запросы, — столь же помпезным тоном ответствовал Тестель, несмотря на свою проницательность отличавшийся, по-видимому, немалым самомнением. — Почти все наши помещения заняты; тем не менее, я мог бы предложить кабинет с приемной и гостиной на втором этаже или однокомнатную контору на пятом». Управляющий выложил на стойку планы этажей и указал расположение упомянутых помещений. Герсен рассмотрел эти схемы, после чего взглянул на план третьего этажа. Представительство фонда «Котцаш» занимало однокомнатную контору № 307, между такой же однокомнатной конторой фармацевтической импортной компании «Айри», № 306, и трехкомнатным управлением «Конструкторского бюро Жаркова», № 308.